На свободу выпустят, если откажусь от своей веры
Когда мне исполнилось 19 лет, меня призвали на службу в Советскую Армию. Получив повестку, в военкомате я заявил, что присягу принимать не могу и брать оружие в руки тоже не стану, потому что это противоречит Библии – шестой заповеди Христа («Не убий»). После длительной беседы с военкомом, выслушав оскорбления в свой адрес, я отправился домой, ждать вызова в прокуратуру.
Работал я в те годы слесарем-наладчиком на кирпичном заводе, был на хорошем счету у руководства, но когда пришла бумага о том, что я верующий, начальник вызвал меня, и, крича и оскорбляя, уволил, как несоблюдающего трудовую дисциплину. Это были не первые гонения, которые выпало мне пережить в юном возрасте. Еще в школе на верующих писали жалобы, ведь они не хотели вступать в пионеры. Все, кто не вступал в эти отряды, не посещали многие мероприятия, но как можно было вступать, если там, на экзаменах, были обязательные вопросы по атеизму? Отвечать на них, значит уже отрекаться от Христа.
В общем, через неделю, 13 октября 1959 меня арестовали. Сначала посадили в одиночную камеру в отделении милиции, где меня кормили раз в сутки маленькой порцией борща и давали 300 грамм хлеба. Все это время на меня сильно давили, пытались сломить мою веру. Дома провели обыск, нашли Новый Завет и конфисковали. Купить его было сложно, и если находились продавцы, они просили за Книгу больших денег.
В прокуратуру вызвали моих родителей, и там мать моя сказала, что плохо меня воспитала. Затем перевели меня в Ивано-Франковскую тюрьму, где я ждал решения по своему обвинению. Суд надо мной был показательным. По итогу дали 5 лет лишения свободы в колонии общего режима, как уклонисту. При этом сказали, что на свободу выпустят в любой момент, если выполню условие – откажусь от своей веры и пойду в ряды Советской армии. Я ответил, что на это пойти не могу.
Начались этап за этапом, переводили из тюрьмы в тюрьму, пока не привезли в поселок Солнечное, в степях Херсона, в исправительно-трудовую колонию. Там летом мы выращивали овощи, а зимой строили дома. Помимо этого вязали веники, копали парники… В конце 50-х работала специальная комиссия от правительства СССР по освобождению заключенных за менее опасные преступления. Довольно много тогда на свободу вышло уголовников. Но верующих не освобождали, их считали опасными для общества.
В начале 60-х очень много братьев-христиан и священнослужителей судили, и я много времени провел с ними. В зоне была установлена слежка за верующими. Мы не могли на виду собираться по несколько человек, чтобы помолиться и побеседовать. Нас сразу сдавали надзирателю, и он приходил нас разгонять и угрожал взысканием. Библии или Евангелия на зоне ни у кого не было. Из-за частых обысков иметь такую литературу было невозможно. Кроме того, сами заключенные могли донести на тех, у кого бы были эти книги. Но многие братья знали места из Писания наизусть. Они могли делиться ими на прогулке. Иметь Слово в сердце, значило иметь веру и жить в победе.
Герой рассказа (в центре) с братьями по вере, бывшими с ним в заключении, 1959г.
В зоне находилось около 1000 человек. Многие заключенные, совершившие криминальные преступления, освобождались, не досидев и половины срока, если не имели взысканий. Даже рецидивистов отпускали. А верующие сидели полные сроки, как «неисправимые». Нужно было на пересмотре дела отречься от Бога и подписать бумажку, что по освобождению будешь жить как нормальные советские граждане. Мы не отрекались.
Собирались мы в так называемых «палатках» - глиняных строениях 10 на 10, высотой метр двадцать. Один брат снаружи наблюдал, чтобы охрана не заметила наше собрание, остальные внутри молились. Иногда нас ловили, мы разбегались в разные стороны от надзирателей. Среди нас был приставленный администрацией «стукач», который доносил начальству о наших собраниях. Однажды его самого задержали, посчитав по какой-то причине настоящим верующим. Больше я его с тех пор не видел. На нас «стучали» в основном те, кого в зоне уголовники обычно называют «шестерками». Среди матёрых преступников доносить считалось дурным тоном.
Администрация же считала нас «неперевоспитуемыми» - мы не «чифирили», не курили, не жили так, как «нормальные» заключенные. Мы не поддавались на их провокации и попытки усомнить нас в нашей вере. С другой стороны, когда в нашей зоне произошел бунт, и ее брали штурмом, тюремная администрация точно знала, что верующие в этом бунте не участвовали и поэтому не принимали в отношении нас никаких мер.
Нормы выработки в зоне были непосильными, а питание - скудным. Однажды в воскресение я отказался работать, после чего начальство раздело меня и посадило в холодный бетонный карцер. Я настолько там замерз, что не мог ни сидеть, ни стоять. Начальник нашего отряда Шевченко часто вызывал к себе и рекомендовал книги отрекшихся от Бога священников, на что я отвечал, что я с ними ничего общего не имею. В зону привозили то бывших православных, то воинствующих атеистов, которые извращали Писание и поносили Бога. Нас принудительно загоняли на их доклады, а в конце запрещали задавать вопросы.
Однажды мы поехали убирать осоку и камыш недалеко от Вилково (Одесская обл. - ред.). Я в резиновых сапогах восемь часов подряд собирал камыш. В сапог просачивалась вода, но жаловаться нельзя, потому что примут это за нарушение и накажут. Начальник зоны Шевченко мне тогда сказал, что сгноит меня в заключении. Я отошел в сторону и заплакал от бессилия. Когда мы возвращались после работ, по дороге он неожиданно умер. Я не злорадствовал, не заслужил он такого конца. На его место потом заступил новый начальник. Вызвав меня, тот сказал: «Я смотрел твое дело. У тебя нет нарушений. Если бы все зависело от меня, я бы тебя отпустил».
Года три с нами сидели порядка 20 братьев из пятидесятников, но были и баптисты, и свидетели Иеговы. Сестры по вере из Херсона Лена Чехун и Пастушенко Мария много тогда потрудились для узников за веру. Они приходили на поля, где мы работали под конвоем, как-то с конвоирами договаривались и те позволяли нас кормить. Мария давно отошла в Вечность, а с Леной я встречался пару лет назад в Херсоне, ей девяносто, а она все еще очень активная, постоянно сама ездит на автобусе на собрания.
C женой Ольгой
Имена многих братьев помню до сих пор, кто-то из них уже в Вечности, кто-то доживает свой век здесь, в Америке. С некоторыми я общаюсь: пасторы Трофимов Петр, Польчевский Иван и Коваленко Василий, а также Яков Кубай, Ткаченко Коля, Иванченко Марк, Кушниренко Саша, Стукало Саша, Соколик Митя, Гук Иван, Бойко Вася, Москвич Витя, Высоцкий Толя, Иванченко Миша, Бухало Павел, Савчук Вася, Шкира Володя и другие. Все эти перечисленные братья были осуждены за веру в Бога.
После освобождения я еще оставался несколько дней в Херсоне. Меня позвали в местную церковь, и когда мне дали возможность рассказать свое свидетельство, радости моей не было предела, потому что я впервые в жизни получил возможность проповедовать в собрании.
После тюрьмы я женился. Нас, как верующих, все равно преследовали - постоянные штрафы и угрозы. Спустя годы мы всей семьей переехали в Америку. Из США мы долгие годы с женой делали добровольные пожертвования нуждающимся в детские дома и колонии Украины и Молдовы. Постепенно я стал ездить по украинским зонам как служитель церкви. Получилось так, что однажды я оказался с миссией в Ивано-Франсковской зоне и смог поделиться своей верой с осужденными. Это произошло через 55 лет после того, как я сидел там сам.
Выступление в тюрьме
О ПРОЕКТЕ «ПОМНИМ» : Мы собираем реальные истории христиан, претерпевших гонения в эпоху СССР. Кроме того, мы работаем над документальным фильмом с рассказами последних живых свидетелей и книгой. Следите за обновлениями на нашем сайте и в социальных сетях (Facebook, Вконтакте, Однокласники, Instagram).
Хотите поддержать проект финансово, помочь нам собрать больше историй (пока ещё живы последние очевидцы), снять документальный фильм и издать книгу? Не откладывайте, сделайте это сейчас. Время дорого. В буквальном смысле.
Если вы из России или стран СНГ, можно использовать сервис Яндекс.Деньги (можно указать любую удобную сумму):
Практически из любой страны можно перевести средства, используя сервис PayPal www.paypal.me/pomnim
